В московской больнице скончался банкир денис морозов, которого обвиняли в мошенничестве. Вадим Халангот: «следствие развернулось а сторону выгораживания Марии Росляк Уход из-за санкций

Бывший председатель правления банка «Огни Москвы» Денис Морозов, являясь одним из фигурантов уголовного дела по хищению на общую сумму в 7,5 млрд. рублей, был взят под стражу и помещен в следственный изолятор, где провел полтора года. 19 февраля 2017 года был переведен из московского СИЗО-4 в Боткинскую больницу в связи с острым нарушением мозгового кровообращения, где и скончался 12 мая.

И уже после смерти Морозова выяснились некоторые подробности, о которых старательно умалчивали все, кто был заинтересован в его нахождении в СИЗО. Дело в том, что Морозов страдал редким наследственным заболеванием, связанным со свертываемостью крови - болезнью Виллебранда-Диана и ему периодически требовалось вливание препаратов плазмы. Разумеется, в СИЗО такая процедура не проводилась и, когда Морозов уже находился в тяжелом состоянии, его перевели в Боткинскую больницу. Ранее Морозов неоднократно заявлял о своем диагнозе, прося суд отправить его под домашний арест, но и следствие и суд регулярно отказывали Морозову, ссылаясь на то, что (внимание!) его болезнь настолько редкая, что её нет в «перечне диагнозов, препятствующих содержанию под стражей ».

И, по-видимому, когда уже стало ясно, что заболевание Дениса Морозова, усугубленное нахождением в СИЗО без должного медицинского обеспечения, настолько прогрессирует, что возможен летальный исход, следствие и суд провели уникальную операцию под названием «заочный перевод под домашний арест». Согласно официальным документам , «на основании постановления Басманного районного суда Москвы от 9 марта 2017 года Морозову Денису Юрьевичу изменена мера пресечения с заключения под стражу на домашний арест». То есть, через 18 дней после того, как Морозов в тяжелом состоянии был перевезен из СИЗО в Боткинскую больницу.

И сегодня ФСИН и судебные инстанции оперативно сообщили о том, что умерший Денис Морозов на момент смерти «в следственном изоляторе не числился», а значит к нам никаких претензий. Но про то, что полтора года продержали в СИЗО заключенного по экономическому преступлению, страдающего тяжелейшим редким заболеванием крови и не получавшего там должной медпомощи, они как-то вежливо промолчали. Мол, дело прошлое и никто не виноват. Морозов, он же кто? Страшный преступник, который может сбежать, запугать свидетелей и уничтожить важные улики (так и было сказано в постановлении следователя о необходимости заключения под стражу). И даже после окончания следствия и передачи дела в суд, когда улики и свидетели уже зафиксированы и им ничего не угрожает, смертельно больного человека продолжали держать в СИЗО, отказывая в переводе под домашний арест.

Почему и с какой целью это делается? Зачем умирающего, обвиняемого в финансовых преступлениях, держат за решеткой до последнего, а здорового человека, обвинённого по тем же статьям УК, сразу же отпускают под домашний арест или залог? В чем между ними разница?

А, может быть, все дело в статусе? Ведь сидящий в клетке, по мнению многих, в том числе и судей, - это окончательный преступник, а гуляющий под домашним арестом или подпиской находится, как бы, под вопросом - может виновен, а может быть и нет.

Дело в том, что следственный изолятор, не важно какой, будь то московские Бутырка, Матроска, Медведь, будь то любой иной СИЗО, - место страшное не только условиями содержания. Попавший сюда автоматически переводится в ранг преступника, вне зависимости от инкриминируемого ему деяния. А ведь, по сути своей, настоящие преступники, чьи действия названы преступлением приговором суда, вступившим в законную силу, составляют лишь 5-6 процентов от общего количества лиц, находящихся в СИЗО, - это те, кто ожидает этапа к местам лишения свободы. Остальные 95 процентов находятся под следствием, судом или в период обжалования приговора, то есть являются лишь подозреваемыми или обвиняемыми. А согласно Конституции , каждый обвиняемый в уголовном преступлении считается невиновным, пока его виновность не будет установлена вступившим в законную силу приговором суда. И значит, 95 процентов содержащихся в СИЗО юридически не являются преступниками. До приговора.

Понятно, что если речь идет об убийцах, педофилах, террористах, вооруженных грабителях или насильниках и других, чьи действия на свободе могут повлечь жертвы и иные преступления против личности или безопасности государства, то, разумеется, им место только за решеткой. Но ведь там в большинстве своем оказываются и заключенные по экономическим преступлениям, чьи действия (пока еще даже не утвержденные приговором суда) предположительно повлекли какой-либо материальный ущерб государству или его гражданам. Сейчас же следственные изоляторы заполнены, так называемыми, «коммерсами» и «чиновниками», проходящими по «растратам», «мошенничествам», «взяткам» и «халатности».

Причем, именно в этой среде подозреваемых и обвиняемых (бизнесмены, чиновники, наемные директора и прочие «экономисты») и происходит совершенно на первый взгляд непонятная дифференциация. Одни сразу же отправляются под стражу в следственный изолятор, вне зависимости от состояния здоровья и предъявленных обвинений, а другие - под домашний арест, залог или подписку о невыезде. Вот лишь несколько примеров:

Бывший начальник департамента имущественных отношений Министерства обороны России Евгения Васильева, 35-летняя физически здоровая и богатая женщина, обвиняемая в хищениях на общую сумму более 600 миллионов рублей, что в последствии и подтвердил приговор суда, на протяжении трех лет следствия и суда находилась под домашним арестом . Вины своей не признала. Гуляла по дорогим магазинам, снимала клипы, писала картины.

Бывший главный бухгалтера «Седьмой студии» Кирилла Серебренникова Нина Масляева обвиняемая в хищении госсредств на сумму 1,2 миллиона рублей (в триста раз меньше хищений Васильевой!!!), пожилая женщина, страдающая атеросклерозом сосудов головного мозга, ишемической болезнью сердца и артрозом, при этом признавшая свою вину, была отправлена на два месяца в следственный изолятор . Где находится и по сей день.

Бывший министр экономического развития Алексей Улюкаев, задержанный со взяткой в два миллиона долларов, которую вымогал у руководства госкорпорации «Роснефть», сразу же был отправлен под домашний арест , где и находится по настоящее время. Он занимается спортивным бегом, посещает лечебно-реабилитационный центр и уже рассказал журналистам о своем отличном состоянии здоровья.

Бывший глава ФСИН Александр Реймер, обвиняемый в мошенничестве, нанесшем ущерб в 2,7 млрд. рублей, из которых, по мнению следствия, Реймер получил 140 миллионов рублей (два миллиона долларов) взят под стражу и находится в СИЗО уже два года . Имеет проблемы со здоровьем настолько серьезные, что для их оглашения пришлось «закрыть» заседание суда.

И это лишь самые громкие истории. А ведь сколько тысяч таких же дел, в которых люди, обвиненные в одинаковых преступлениях (речь идет только о финансовых делах), где даже суммы ущерба примерно одни и те же, сразу же разделяются - одни отправляются под домашний арест, а другие - в СИЗО. Причем, состояние здоровья в большинстве случаев в расчёт не берётся. И дело в том, что данная система «посадки - непосадки» работает, как конвейер, и преследует две основных цели. Во-первых, оказать давление на обвиняемого или его подельников, склонить к признанию, получить нужный результат для громкого приговора. И во-вторых, публично продемонстрировать, так называемый, статус обвиняемого. Если в СИЗО, то значит точно получит срок и будет сидеть, а если под домашним арестом, то вполне возможны условное наказание, оправдание и так далее. Конечно, имеются и исключения, но они редки и незаметны на общем фоне.

А если происходящее является, как любят нам рассказывать, принципиальной позицией по отношению к потенциальным преступникам, мол, вор должен сидеть в тюрьме, то тогда почему одни умирают в СИЗО, а другие занимаются спортом и рисуют картины под домашним арестом? Причем, зачастую, в клетке оказываются люди с проблемами со здоровьем, обвиняемые по менее тяжким экономическим статьям, а комфортно живут под домашним арестом те, у кого миллиардные хищения и со здоровьем все в порядке. И еще немаловажный момент: содержание в СИЗО и нахождение под домашним арестом нашим удивительным законодательством приравнено к реальному отбыванию срока по принципу «день за день». К вам вопросы, господа законодатели. Или происходящее вас вполне устраивает?

PS . И не стоит забывать о том, как заинтересованные лица, такие как международный аферист Билл Браудер, использовали смерть бухгалтера Сергея Магнитского, умершего в СИЗО, по сути, из-за отсутствия должной медицинской помощи. Ему тут же приписали некое «расследование», которого он никогда не проводил, назвав при этом адвокатом-юристом, которым он никогда не являлся. И понятно, что нахождение Магнитского в СИЗО и последовавшая смерть заключенного были выгодны только самому Браудеру и определенным кругам в США и Европе. Но если бы Сергея Магнитского, обвиненного в сокрытии налогов, отправили бы под домашний арест, то скорее всего не было бы ни «списка Магнитского», ни «Закона Магнитского». А господин Браудер, выданный российскому правосудию, отбывал бы свой девятилетний срок где-нибудь в Мордовии.

Бывший директор ЕБРР от России Денис Морозов заинтересовал российский офис Bank of America Merrill Lynch своими связями на государственном уровне и опытом работы с крупными инфраструктурными проектами.

Экс-директор Европейского банка реконструкции и развития по России Денис Морозов уже в июле может выйти на работу в российский офис Bank of America Merrill Lynch, утверждают собеседник Forbes, близкий к американскому инвестбанку, и топ-менеджер на финансовом рынке, знакомый с ситуацией в ЕБРР.

Как уточнил один из финансистов, новая должность Дениса Морозова называется «президент», он будет заниматься развитием инвестиционно-банковского бизнеса в России, при этом руководство российским офисом BofA Merrill Lynch останется за его нынешним главой Андреем Сергеевым. В ведение экс-директора ЕБРР, по словам собеседника Forbes, будут переданы «стратегические аспекты бизнеса». Предполагается, что Морозов будет консультировать американский банк по вопросам инвестиций в крупные инфраструктурные проекты и GR-менеджменту. Российский офис Bank of America Merrill Lynch не стал комментировать эту информацию, сам Морозов не ответил на запрос Forbes.

Уход из-за санкций

В мае агентство ТАСС со ссылкой на свой источник сообщало, что после ухода из ЕБРР Морозов рассматривает вариант дальнейшего трудоустройства в головном офисе BofA Merrill Lynch. 7 мая на портале правовой информации появилось распоряжение правительство об освобождении Дениса Морозова от должности директора ЕБРР от России. Вместо него на этот пост предлагалась кандидатура Сергея Веркашанского —заместителя Морозова. По данным ТАСС, официально покинуть банк Денис Морозов должен с 1 июля. Финансист представлял Россию в совете директоров ЕБРР с 2011 года.

Осенью прошлого года банк развития объявил о сокращении своего присутствия в России — в 2018 году все региональные офисы ЕБРР будут закрыты, останутся только подразделения в Москве и Санкт-Петербурге. Столь резкий поворот в стратегии ЕБРР связан с завершением проекта по поддержке малого бизнеса, объяснял старший советник банка по России и СНГ Антон Усов. Поскольку большинство региональных офисов занимались именно финансированием малого бизнеса, после окончания проекта у ЕББР нет необходимости «держать филиальную сеть», говорил Усов. Оставшийся портфель проектов ЕБРР в России объемом около €3,5 млрд евро будет управляться из офисов в Москве и Санкт-Петербурге.

Ранее, в 2014 году, ЕБРР приостановил инвестирование в российские проекты в связи с санкциями США и Евросоюза. В 2016 году российские власти обратилась к руководству ЕБРР с просьбой пересмотреть это решение, так как оно нарушает права России как акционера банка и противоречит его уставу. Согласно подсчетам Минфина, при сохранении действующей политики ЕБРР портфель банка в России через 2-3 года будет нулевым. Министр экономического развития Максим Орешкин, в свою очередь, предрекал ЕБРР «уход в небытие» без работы в России.

Записная книжка Морозова

Главный экономист агентства «Эксперт РА» Антон Табах допускает, что российскому офису BofA Merrill Lynch мог понадобиться опыт Морозова по взаимодействию с крупными государственными и финансовыми структурами, который он наработал в ЕБРР при реализации масштабных инфраструктурных проектов. «Специалист с таким бэкгарундом обычно приносит с собой «записную книжку» с весьма обширным перечнем контактов. С большой вероятностью, его назначение связано с желанием BofA Merrill Lynch получить определенный выход на межгосударственные и государственные структуры», — предположил Табах.

Собеседник Forbes из другого банка развития, работающего на территории России, соглашается, что американский банк мог заинтересоваться связями Морозова на государственном уровне и его экспертизой в GR. В пользу этого предположения свидетельствует послужной список Дениса Морозова, который успел поработать топ-менеджером в крупнейших российских компаниях-экспортерах, включая «Уралкалий» и «Норникель», и около 7 лет представлял Россию в ЕББР. За это время он накопил бесценный опыт в GR, который будет чрезвычайно полезен для американского банка, желающего сохранить свои позиции на российском рынке, говорит источник Forbes.

Бизнес западных инвестиционных банков в России сейчас переживает не лучшие времена. По данным Thompson Reuters, во втором квартале комиссионные доходы инвестбанков, работающих на российском рынке, упали до минимума за три года, составив $30,2 млн. Это почти в два раза меньше показателя первого квартала и в три раза меньше, чем в аналогичный период прошлого года. Всего за первую половину 2018 года банки заработали $88,8 млн, из них львиная доля пришлась на «ВТБ Капитал» ($34,1 млн), Газпромбанк ($7,9 млн) и ING ($7,1 млн). Подобная динамика обусловлена массовым оттоком капитала из развивающихся рынков на фоне укрепления доллара США и введением очередных антироссийских санкций в апреле этого года.

«Западным банкам непросто вести бизнес в России из-за санкций в отношении крупнейших российских заемщиков и отсутствия крупных сделок в связи с экономическим кризисом. В сегменте валютного долга иностранных участников уже вытеснили российские банки. На этом фоне назначение Морозова в BofA Merrill Lynch выглядит как попытка банка сохранить хотя бы статус-кво за счет получения доступа к крупным инфраструктурным проектам», — подытожил источник Forbes, близкий к американской компании.

В сентябре 2017 года российский офис Bank of America Merrill Lynch возглавил Андрей Сергеев, до этого курировавший инвестиционно-банковский бизнес банка в России. Ранее банком на протяжении пяти лет руководил Александр Перцовский. Представительство в России у Merrill Lynch появилось в 2004 году, еще до объединения с Bank of America, в 2007 году оно получило лицензию брокера. В настоящее время в российском офисе BofA Merrill Lynch работают около 100 сотрудников.

«Крыша» ФСБ, 7 миллионов долларов за «спасение лицензии» и роль чеченских «консультантов». Обвиняемый по делу «Огней Москвы» Вадим Халангот рассказал «Новой газете» о причинах краха банка и о роли, которую сыграла в этой истории Мария Росляк

24 декабря 2015 года Главное следственное управление (ГСУ) ГУ МВД РФ по Москве предъявило окончательное обвинение бывшему руководству банка «Огни Москвы» в хищении средств из кредитного учреждения в общем объеме более 7 млрд рублей (копия постановления есть в редакции) .

Напомню, что в производстве ГСУ находилось сразу несколько уголовных дел: незаконное списание средств вкладчиков, растрата при выдаче фиктивных кредитов, а также хищение денег с депозита кипрской компании Proford Investments Limited бизнесмена Эльчина Шахбазова.

Возбуждение данных дел в 2014—2015 годах стало возможным благодаря нашим публикациям и обращениям к высшему руководству МВД РФ

Читайте ранее:

Летом 2015 года следователем ГСУ Ириной Зинеевой были задержаны бывший предправления банка Денис Морозов, экс-член правления Анна Вельмакина, а также менеджеры Ирина Ионкина и Григорий Жданов. Экс-зампред правления банка Вадим Халангот и финдиректор Александр Башмаков решением Тверского районного суда Москвы в декабре 2015 года были арестованы заочно.

С Башмаковым вообще вышла странная история. Он около двух лет находился за рубежом, но в конце прошлой недели неожиданно вернулся в Россию, и прямо в аэропорту «Шереметьево» был задержан, а затем и помещен в СИЗО «Бутырка».

Таким образом, на свободе остались двое фигурантов — дочь аудитора Счетной палаты Юрия Росляка Мария Росляк, заключившая досудебное соглашение и свидетельствовавшая против других обвиняемых, и ее партнер Вадим Халангот.

О причинах краха банка, участии в его жизни бывшего вице-мэра Москвы Юрия Росляка, а также показаниях Марии Росляк в интервью «Новой газете» рассказал Вадим ХАЛАНГОТ, в настоящее время находящийся в Германии.

— Когда и почему вы покинули Россию?

— Я уехал из страны в июле 2015 года. На протяжении последнего года я регулярно являлся к следователю, участвовал во всех следственных действиях. И все это время с разрешения следователя уезжал в Германию, где проживают двое моих несовершеннолетних детей-инвалидов. В середине июля 2015 года, соблюдая договоренности со следствием, я подал очередное ходатайство о выезде на несколько дней в Германию, хотя мог этого не делать, поскольку находился в статусе свидетеля. Там мне нужно было решить ряд срочных вопросов с детьми и показаться врачу, поскольку с марта 2015 года у меня прогрессирующая почечная недостаточность. Получив отказ, я все равно уехал в Германию. Через несколько дней после приезда я оказался в больнице, где мне назначили почечно-заместительную терапию. Таким образом, с 13 августа 2015 года я нахожусь на регулярном гемодиализе.

— Вы не планируете возвращаться в Россию?

— Я понял, что в этом уголовном деле произошел существенный разворот, целью которого стало не установление истины, а выгораживание Марии Росляк. После того, как я уведомил следствие о невозможности вернуться в Россию, про меня как будто бы забыли. А «вспомнили» незадолго до суда, на котором вынесли решение о моем заочном аресте. Возвращаться в Россию я не намерен, потому как опасаюсь не просто за свободу — за жизнь.

Для меня возвращение — смертный приговор, так как ни в СИЗО, ни в исправительной колонии моим лечением никто заниматься не станет. Но я готов помогать следствию: существует ряд способов получения показаний, вплоть до проведения допросов на территории другого государства.

— 16 мая 2014 года у банка была отозвана лицензия ЦБ. К тому моменту вы вместе с Росляк руководили «Огнями Москвы» около 6 лет. За это время возникали ситуации, которые могли привести к отзыву у банка лицензии?

— Справедливости ради необходимо отметить, что в течение последних 9 месяцев перед отзывом лицензии банком преимущественно руководили другие люди, которым в августе 2013 года были переданы 51% долей в уставном капитале банка. А так банк на протяжении своей истории неоднократно сталкивался с проблемой ликвидности. Например, осенью 2008 года, когда Мария Росляк была председателем правления «Огней Москвы», а ее отец, Юрий Витальевич Росляк, — заместителем мэра столицы. У нас тогда обслуживались клиенты второй-третьей руки и только один крупный — «Мосводоканал» — размещал депозиты. Ситуация осенью 2008 года усугублялась тем, что экономика страны вступила в очередной кризис, повысились панические настроения в клиентской среде. А это всегда связано с увеличением объемов списаний денежных средств с расчетных счетов клиентов, закрытием лимитов на межбанковском рынке заимствований и, как следствие, проблемами с ликвидностью. Но у нас благодаря наличию определенного числа подведомственных предприятий, которые не поддались панике и не стали в массовом порядке списывать денежные средства со своих счетов или расторгать депозиты, ситуация в течение двух-трех недель выровнялась, проблемы с ликвидностью были урегулированы. Все эти события происходили на фоне обострившегося конфликта между участниками банка, в результате которого доли одного из старых участников были выкуплены Марией Росляк. Я в том конфликте принял сторону Марии Росляк, о чем в свете последних событий глубоко сожалею.

— Хорошо. Вы преодолели кризис 2008 года — и 6 лет нормально работали?

— Нет. Весной 2011 года снова возникли проблемы с ликвидностью. Банк был на грани остановки. Велись переговоры с разными группами инвесторов о вливании дополнительных денежных средств. С одним из таких инвесторов, банкиром Михаилом Левицким, были достигнуты определенные договоренности. В банк была направлена команда его менеджеров. Предполагалось также, что все подконтрольные нам доли (чуть больше 90%) будут переписаны на компании, подконтрольные Левицкому. Но сделки не состоялись, а банку через некоторое время благодаря ударной работе новых менеджеров во главе с предправления Алексеем Николаенко удалось вернуть инвесторам предоставленные в виде межбанковских кредитов средства и выровнять нормативы. Именно в то время был взят курс на привлечение в банк средств физических лиц. Все было бы нормально, но к осени 2012 года в банке назрела другая проблема, связанная с концентрацией кредитного риска.

Было нарушено одно из «золотых правил» банковского бизнеса, гласящее: «Лучше иметь 100 кредитов по 1 млн рублей, чем один — на 100 млн». Произошла концентрация кредитного портфеля у определенной группы заемщиков.

— Что это за группа?

— Это группа компаний, подконтрольная предпринимателю Сергею Дегтяреву (в настоящее время находится под стражей по обвинению в хищениях при строительстве автодороги к космодрому «Восточный» — А.С. ) . Это клиент, обслуживание которого Мария Росляк курировала лично. Его компании к осени 2013 года практически прекратили обслуживать свои кредиты, объем которых на тот момент превысил 4 млрд рублей. Именно эти невозвратные кредиты, думаю, в первую очередь стали причиной краха банка.

— Почему вы кредитовали этого заемщика, если он допускал просрочку?

— Потому, что это был клиент Марии Росляк. Еще осенью 2012 года ей очень аккуратно за обедом было сказано: «Мария Юрьевна, объем кредитов компаниям Дегтярева достиг 2 млрд рублей. Учитывая, что кредиты ничем не обеспечены, не пора ли нам прекратить кредитовать этого заемщика?» Росляк отмахнулась: «Найдите мне другого такого клиента, и мы его будем кредитовать». Таким образом, «приоритеты» были расставлены, и банк продолжил кредитование компаний Дегтярева. Эти и другие кредиты клиентам Росляк особо долго не обсуждались.

— В своих показаниях Росляк заявляла о том, что «банк выдал ничем не обеспеченные кредиты на сумму около 9 млрд рублей», о чем она узнала незадолго до отзыва лицензии. То есть она знала о том, что эти кредиты по своей сути фиктивны?

— Послушайте, Мария Росляк была главным человеком в банке. Росляк знала обо всех кредитах, поскольку без ее согласия, а порой и настоятельного указания, не выдавался ни один кредит.

Предварительное одобрение кредитов очень часто проходило за обедом, голосование членов кредитного комитета осуществлялось по электронной почте. Иногда заседания проходили очно, иногда достаточно было одного звонка Росляк, чтобы выдать кредит ее клиенту.

— Согласно показаниям Росляк, она также не была осведомлена о существовавшей в банке схеме по незаконному списанию денежных средств вкладчиков, что позволило ей сохранить в этом эпизоде статус свидетеля.

— Все она прекрасно знала. Все это неоднократно обсуждалось и на совещаниях, и за обедом. Еще раз повторю: ее слово в банке было последним. А списание денег клиентов было апробировано еще в 2012 году, после того, как банк получил первое жесткое предписание ЦБ, ограничивавшее объем вкладов физических лиц и количество их счетов. Поначалу эту проблему удавалось сгладить с помощью перевода в банковские векселя средств клиентов—физических лиц, с которыми была достигнута соответствующая договоренность. Вскоре ЦБ это увидел — и тут же последовал запрет на проведение операций с векселями. И вот тогда уже пришлось снимать деньги вкладчиков со счетов.

Но как только появлялась возможность, средства восстанавливались на счета клиентов по приходным кассовым ордерам. То же происходило, если «снятый» вклад закрывался в связи с окончанием его срока или если вкладчик досрочно расторгал вклад. В 2013 году, когда история с ограничениями продолжилась, снятие денег возобновилось. Но никто не предполагал, что это будет надолго, а тем более — приобретет массовый характер.

Наряду с этим, как я уже отмечал, возникли проблемы с обслуживанием и возвратом многих кредитов, в том числе выданных клиентам Марии Росляк. В свою очередь, наступили сроки выплат по вкладам физических лиц. Банку требовались дополнительные средства, которые он привлек за счет новых вкладов физических лиц. Из-за увеличения числа операций вести базу «на коленке» не представлялось возможным. И вот уже подразделение информационных технологий получило указание разработать дополнительную автоматизированную банковскую систему.

— Но ведь долгое время это была, по сути, пирамида: банк списывал деньги клиентов, а на место «выбывших» привлекал новые вклады. Вы, будучи членом правления банка, это одобряли?

— Вообще любой банк — это пирамида. Вопрос лишь в том, насколько грамотно она управляется. Привлечение новых вкладов, за счет которых происходит возврат старых, — такая пирамида может существовать какое-то время. Но в условиях, когда большая часть кредитного портфеля является невозвратной и существуют ограничения по привлечению вкладов физических лиц, — она обречена.

Банк постепенно «проедает» сам себя. Да, в такой ситуации приходилось снимать деньги со счетов вкладчиков, чтобы нивелировать действие ограничений, наложенных Банком России. И в отличие от Марии Росляк, я готов признать, что я не препятствовал этому.

Но только потому, что эти меры были направлены на поддержание банка «на плаву». Умысла похищать деньги никогда не было.

— Тем не менее, со слов Росляк, в результате эти деньги осенью 2013 года были «проданы» последним председателем правления «Огней Москвы» Денисом Морозовым.

— Это правда. Морозов продал их на «площадке», специализировавшейся на работе с наличными денежными средствами. Полагаю, увидев в банковских ячейках столько денег (за баланс было выведено более 1 млрд рублей вкладчиков. — А.С. ) , Денис Юрьевич поддался искушению заработать комиссионные на их продаже. В конечном счете деньги вкладчиков вернулись в банк на счета «околобанковских компаний», которые приобрели у банка векселя. Это была большая глупость. Не понимаю, на что Морозов рассчитывал.

— Как в банке вообще появился Морозов? В материалах дела говорится, что он представлял группу иранских инвесторов, которые были готовы разместить в банке около 500 млн долларов.

— Насколько мне известно, Морозов никогда не занимал должность выше руководителя филиала, но был рекомендован нам кем-то из Центробанка. Мария Росляк представила нам Морозова, попросила провести с ним собеседование. Так, сначала он стал зампредом правления, а затем возглавил «Огни Москвы». Это назначение было одним из условий сделки по передаче банка иранцам во главе с бизнесменом Ахмадом Абеди — фронтменом крупного правящего клана Республики Иран. В ходе переговоров с Абеди, Морозовым и доверенным лицом последнего Хакимовой мы с Росляк убедились в искренности намерений иранцев. Они действительно надеялись на то, что «Огни Москвы» станут для иранских компаний одним из основных расчетных банков в рублевой зоне. Мы, в свою очередь, также возлагали большие надежды на переориентацию банка в сторону Ирана. И поэтому летом 2013 года заключили понятийное соглашение с Абеди и Морозовым, в соответствии с которым безвозмездно передавали им контрольную долю в банке.

— Росляк в своих показаниях говорила, что приобретаемые иранцами доли в капитале банка «подлежали распределению следующим образом: 20% — иранским партнерам, 20% — сотрудникам ФСБ, которые якобы курировали работу Морозова, а 11% якобы оставались Морозову и Хакимовой». Это правда?

— Не совсем так. Речь идет не о том, как должны распределиться доли между новыми участниками банка, а как должны были бы распределяться доходы от операций с иранскими контрагентами. Поскольку работа с Ираном, да еще в условиях международных санкций, требовала «разрешения» многих компетентных органов, доля новых участников должна была делиться в некоей пропорции между всеми заинтересованными лицами и ведомствами. Конечно, никаким официальным документом это распределение закреплено не было.

— Росляк в своих показаниях сообщала, что руководство «Огней Москвы» неоднократно проводило переговоры о сохранении у банка лицензии. В частности, по ее словам, «Морозов утверждал, что по линии ФСБ его курирует некий Марат, который также курирует по линии ФСБ работу аппарата президента… и якобы Марат помогал Морозову в проведении проверки и получении «хорошего» акта ЦБ зимой 2013—2014 года». Вы, по словам Росляк, встречались с этим Маратом и обсуждали стоимость сохранения лицензии у «Огней Москвы».

— Да. Марат, по информации Дениса Морозова, — это его «крыша» по линии ФСБ. Фамилию я его не помню. Если я не ошибаюсь, он был прикомандированным сотрудником к одному из органов власти. С этим человеком я по поручению Марии Росляк ездил на встречу с какими-то адвокатами, которые обещали сохранить банковскую лицензию за 3 млн долларов. Но тогда сам Марат сказал, что это мошенники, и контакты с ними прекратились. Больше я Марата не видел.

— Также, согласно показаниям Росляк, в марте 2014 года у вас состоялась встреча с некими Геннадием, Анной и Асланом в ТРЦ «Времена года»: «На данной встрече присутствовала я, Халангот, Геннадий, Анна и еще два чеченца, у которых была охрана в количестве 20 чеченцев спортивной наружности. Один из чеченцев представился Асланом и сказал, что он владеет двумя банками в Чечне и Дагестане. Аслан сказал, что он ручается за Анну, и если мы заплатим ей 7 млн долларов, то они спасут банк. Во время встречи Анна звонила какому-то руководителю ЦБ и говорила, что у банка скоро отзовут лицензию, но, если мы внесем хотя бы 2 млн долларов в качестве первого транша, процесс отзыва еще можно остановить. Я сказала Халанготу, что это какие-то мошенники. Но, несмотря на это, Халангот обналичил 70 млн рублей с использованием «технических компаний» и заложил в банковскую ячейку какого-то небольшого банка»…

— Как и во многих других своих показаниях, Росляк упоминает некий факт, который действительно имел место, но затем переворачивает все с ног на голову.

Ну, во-первых, у страха глаза велики: было там не 20 охранников, а 5—7 человек. Во-вторых — и в-главных, — переговоры Аслан со товарищи вели именно с Росляк. Видите ли, фамилия, как и размер, имеет значение, а банк ассоциировался с одной фамилией — Росляк. Кто-то из собеседников ей сказал: «В ЦБ лежит проект приказа об отзыве у вас лицензии. Цена вопроса — 7 млн долларов».

Мария сообщила, что всю сумму она не соберет, при этом она буквально упрашивала этих товарищей взять часть денег — 2 млн долларов. Тогда Аслан потребовал написать расписку, в соответствии с которой Росляк обязалась расплатиться тремя траншами по формуле 2 — 3 — 2 млн долларов. Причем, что характерно, в расписке отсутствовали требования к противной стороне — Росляк просто взяла на себя безусловные обязательства. Так что если в Москве кого-то ищет группа товарищей для предъявления расписки, то точно не меня. После этой встречи состоялось еще несколько встреч с нашим участием. «Подзабыла» Мария Юрьевна и то, как в действительности были переданы 2 млн долларов.

— Вы являетесь одним из обвиняемых по эпизоду с продажей околобанковской компанией (ИК «Огни Москвы») собственных векселей кипрской Proford Investments Limited , с помощью которых был похищен депозит бенефициара Proford Эльчина Шахбазова стоимостью 10 млн долларов. Согласно показаниям Росляк, вы изготовили и подписали те векселя…

— Я чуть издалека начну.

15 мая 2014 года к председателю ЦБ Эльвире Набиуллиной, со слов Марии Росляк и Дениса Морозова, ездили их доверенные лица. Как мне позже сообщили Росляк и Морозов, в ЦБ этим людям было сказано: «Спите спокойно. Отзыва лицензии не будет». Наутро после этого визита мне позвонила Росляк: «Вадим, у нас отзыв».

В банке в это время уже находилась временная администрация. Чуть позже мы встретились с Росляк, у которой на руках был список клиентов, чьи средства должны были пойти на покупку векселей ИК «Огни Москвы». Выяснилось, что средства большинства таких клиентов за день до этого без их платежных поручений уже были списаны с их счетов в оплату векселей ИК «Огни Москвы», которая, в свою очередь, выкупила у банка права требования по кредитам структур Дегтярева. Могу сказать, что в этом списке были и два моих клиента.

Что же до Шахбазова, то деньги этого человека размещала Мария Росляк. Я вексельные документы не подписывал. Мне очень печально слышать, что в эпизоде с векселем Proford Мария Росляк решила обвинить меня, Башмакова и Морозова. Тем более что впоследствии при мне она активно обсуждала со своими адвокатами возможные варианты не платить Шахбазову в случае подачи им гражданского иска. Полагаю, что результатом этих консультаций стал фиктивный развод с мужем, забравшим часть имущества, а также передача части активов несовершеннолетним детям.

— Длительное время уголовное дело, объединявшее в себе эпизоды с вкладчиками и векселем, откровенно волокитилось в СУ УВД по ЦАО по Москве. Этот саботаж следователей как-то стимулировался вами или Росляк?

— Мне кажется, что СУ УВД ЦАО в принципе не могло быстро расследовать это дело. Там ведь не было следственной группы. Расследованием занимался один следователь, у которого в производстве находилось еще несколько дел. Поначалу у нас с Марией Росляк была общая стратегия защиты. По взаимной договоренности мы оба оплачивали адвокатов для себя и других сотрудников банка. Все давали стройные, «нейтральные» показания, и это вроде как устраивало СУ УВД по ЦАО.

Кто обеспечивал эту лояльность следствия и обеспечивал ли вообще, мне доподлинно неизвестно. Когда уголовное дело было передано в ГСУ , люди стали «откалываться».

Началось с кассиров и операционистов. Закончилось тем, что Мария Росляк оговорила коллег и товарищей, включая меня.

— Но перед этим новое следствие вызвало на допрос адвоката потерпевшей стороны и даже грозилось допросить меня, поскольку в публикации «Новой газеты» упоминалась фамилия начальника Следственного департамента МВД РФ Александра Савенкова .

— Да. Мария Росляк после той статьи сказала мне, что Савенков был возмущен вашими выводами о том, что он якобы обеспечивает покровительство ее семьи. С ее слов, именно Савенков принял решение о передаче дела в вышестоящий орган и даже потребовал еженедельно докладывать ему о ходе расследования. Кроме того, по ее словам, старший Росляк несколько раз был на приеме у руководства МВД, где ему дали понять: дело будет расследоваться объективно, невзирая на «чины и фамилии». Сейчас, когда Марии Росляк было дозволено заключить досудебное соглашение и оговорить многих людей, когда она вовсе отсутствует в деле вкладчиков, когда меня пытаются представить как одного из организаторов преступлений в банке, — я уже отношусь к сказанному ею критически.

Мюнхен—Москва

Бывший председатель правления банка "Огни Москвы" Денис Морозов, который проходил по делу о хищении 7,5 млрд рублей из этого финансового учреждения, скончался под арестом в возрасте 42 лет. Об этом РБК сообщили три источника, знакомых с ходом расследования уголовного дела, а также подтвердили двое знакомых топ-менеджеров.

По словам одного из родственников Морозова, он умер еще 12 мая. По данным РБК, 19 февраля фигурант дела был доставлен в Боткинскую больницу из СИЗО N4 с острым нарушением мозгового кровообращения. Вскоре он впал в кому и больше в себя не приходил. Морозов страдал наследственным заболеванием, связанным со свертываемостью крови, - болезнью Виллебранда-Диана.

Отмечается, что этого заболевания нет в перечне диагнозов, препятствующих содержанию под стражей. Страдающим болезнью Виллебранда-Диана пациентам периодически требуется введение препаратов плазмы. По словам источника, за время содержания в СИЗО Морозову ни разу не сделали переливание крови.

В пресс-службе Мосгорсуда сообщили, что Морозов неоднократно просил отпустить его из изолятора и подавал жалобы на продление ареста, однако в их удовлетворении ему было отказано. В Управлении ФСИН по Москве РБК сообщили, что о смерти Морозова им ничего не известно. В ведомстве отметили, что мужчина мог находиться в больнице без конвоя и "не числиться за изолятором".

В мае 2014 года банк "Огни Москвы" был лишен лицензии и вскоре объявлен банкротом. В 2015 году по заявлению Агентства по страхованию вкладов в отношении руководителей банка возбудили уголовное дело.

По версии следствия, обвиняемые фальсифицировали документы о разрыве договоров с клиентами, а деньги со счетов клиентов переводили подконтрольным фирмам. В апреле 2016 года газета "Коммерсант" писала, что такая схема работы бухгалтерии действовала в банке задолго до прихода Морозова к руководству.

В настоящее время по делу проходят восемь человек. Морозову вменялись два эпизода мошенничества (ч. 4 ст. 159 УК), один эпизод присвоения или растраты (ч. 4 ст. 160 УК) и организация преступного сообщества (ст. 210 УК). Свою вину он признал частично.

По делу на стадии следствия были выделены в отдельное производство материалы в отношении предполагаемого организатора хищений - экс-президента банка Марии Росляк, дочери аудитора Счетной палаты, бывшего сенатора Совета Федерации и заместителя мэра Москвы по экономике Юрия Росляка. Обвиняемая полностью признала вину.

В феврале 2016 года суд в особом порядке приговорил Росляк к четырем годам колонии. Однако женщина отправится в колонию только через 14 лет. Дело в том, что в момент вынесения приговора она была беременна, и суд позволил ей понести наказание по достижении ее младшим ребенком дееспособного возраста.

Его госпитализировали в феврале, до этого он больше года провел в изоляторе и просил отпустить его под домашний арест из-за тяжелого наследственного заболевания.

О смерти бывшего руководителя банка «Огни Москвы», лишившегося несколько лет назад лицензии, близкие рассказали РБК только сейчас. Хотя топ-менеджер организации умер еще 12 мая. В Боткинскую больницу его привезли с острым нарушением мозгового кровообращения в феврале. Он был в критическом состоянии. В палате он впал в кому, из которой уже не выходил.

Морозов оказался «Бутырке» в конце 2015 года и с тех пор неоднократно просил о смягчении меры пресечения. При этом другие фигуранты дела (всего их около 10) остались под домашним арестом.

Несмотря на жалобы на здоровье, Морозова из СИЗО не отпускали. Переливание крови и другие процедуры в изоляторе ему не проводили. Прошлым летом он первый раз попал в больницу, а после операции снова вернулся за решетку, где ему снимали швы. Самочувствие арестанта продолжало ухудшаться.

Серьезные проблемы у банка «Огни Москвы» начались в апреле 2014 года. Организация перестала выдавать деньги вкладчикам и вскоре лишилась лицензии. Проверка установила, что руководство переводило деньги клиентов подконтрольным фирмам. Морозова и сообщников обвинили в хищении 7.5 миллиардов рублей. Кроме мошенничества ему также инкриминировали растрату и организацию преступного сообщества. Морозов частично признал свою вину.

Федеральная служба исполнения наказания сегодня заявила, что Морозов был переведен под домашний арест после двух недель в коме.

С момента заключения Морозова в СИЗО защита уведомляла органы предварительного следствия о наличии у него редкого генетического заболевания – болезни Виллебранда-Диана, - рассказала «Эху Москвы» адвокат умершего банкира Дениса Морозова Алена Жемчугова. По ее словам, она предоставила все документы, что Морозову необходимы ежемесячные переливания крови с препаратами плазмы, однако СК и суд не счел это основанием для изменения меры пресечения. В результате обвиняемый банкир не мог получать в СИЗО необходимую медицинскую помощь, - подчеркивает Жемчугова.

Жемчугова подчеркивает, что только после того, как в феврале Морозов впал в кому, судья Басманного суда Наталья Дударь изменила меру пресечения на домашний арест. В результате 12 мая 42-летний мужчина скончался в больнице, он практически не приходил в сознание.

Жемчугова уверена, что таким образом Бутырка попросту хотела избежать ответственности за смерть Морозова, поэтому-то его и отправили умирать под домашний арест.

Смертность в российских следственных изоляторах и тюрьмах за последние годы значительно снизилась, - подчеркивает член общественного наблюдательного совета при ФСИН Антон Цветков. Поэтому он считает, что ситуация меняется к лучшему.

Подобные истории для ФСИНа в последнее время уже стали классикой, - отмечает журналист, директор фонда «СПИД.Центр» Антон Крассовский. Он подчеркивает, что ФСИН рапортует на самом высоком уровне, что снизилось количество смертей в СИЗО и тюрьмах, но не уточняет, как именно система этого добилась.

ФСИН необходимо кардинально изменить, иначе такие трагедии, как смерть бывшего председателя правления банка «Огни Москвы» Дениса Морозова будут случаться и дальше. Об этом в эфире «Эха Москвы» рассказал протоирей Алексей Уминский.

По словам Уминского, для предотвращения подобных трагедий необходимо, чтобы ФСИН был прозрачной и открытой структурой.